Одним из самых больших и мощных водоразделов, которые лежат между Россией и Западом является отношение граждан к деньгам. Речь, конечно, не идет о фунте, евро или долларе, как таковых, а об их общем собирательном образе.
Посмотрим, что говорят классики на этот счет. Вот, к примеру, отношение к деньгам, высказанное одним из самых влиятельных знатоков "русской души" - Федором Михайловичем.
Уж вы не сердитесь, генерал, позвольте мне рассказать потрогательнее. Я сам помню, как мой отец, покойник, тоже под липками, в палисаднике, по вечерам вслух читал мне и матери подобные книжки... Я ведь сам могу судить об этом как следует. Ну, так всякая эдакая здешняя семья в полнейшем рабстве и повиновении у фатера. Все работают, как волы, и все копят деньги, как жиды. Положим, фатер скопил уже столько-то гульденов и рассчитывает на старшего сына, чтобы ему ремесло аль землишку передать; для этого дочери приданого не дают, и она остается в девках. Для этого же младшего сына продают в кабалу аль в солдаты и деньги приобщают к домашнему капиталу. Право, это здесь делается; я расспрашивал. Всё это делается не иначе, как от честности, от усиленной честности, до того, что и младший проданный сын верует, что его не иначе, как от честности, продали, -- а уж это идеал, когда сама жертва радуется, что ее на заклание ведут. Что же дальше? Дальше то, что и старшему тоже не легче: есть там у него такая Амальхен, с которою он сердцем соединился, -- но жениться нельзя, потому что гульденов еще столько не накоплено. Тоже ждут благонравно и искренно и с улыбкой на заклание идут. У Амальхен уж щеки ввалились, сохнет. Наконец, лет через двадцать, благосостояние умножилось; гульдены честно и добродетельно скоплены. Фатер благословляет сорокалетнего старшего и тридцатипятилетнюю Амальхен, с иссохшей грудью и красным носом... При этом плачет, мораль читает и умирает. Старший превращается сам в добродетельного фатера, и начинается опять та же история. Лет эдак чрез пятьдесят или чрез семьдесят внук первого фатера действительно уже осуществляет значительный капитал и передает своему сыну, тот своему, тот своему, и поколений через пять или шесть выходит сам барон Ротшильд или Гоппе и Комп., или там черт знает кто. Ну-с, как же не величественное зрелище: столетний или двухсотлетний преемственный труд, терпение, ум, честность, характер, твердость, расчет, аист на крыше! Чего же вам еще, ведь уж выше этого нет ничего, и с этой точки они сами начинают весь мир судить и виновных, то есть чуть-чуть на них не похожих, тотчас же казнить. Ну-с, так вот в чем дело: я уж лучше хочу дебоширить по-русски или разживаться на рулетке. Не хочу я быть Гоппе и Комп. чрез пять поколений. Мне деньги нужны для меня самого, а я не считаю всего себя чем-то необходимым и придаточным к капиталу. Я знаю, что я ужасно наврал, но пусть так оно и будет. Таковы мои убеждения.
Трудно сказать от чьего имени идет рассказ, но надо помнить, что сам Федор Михайлович очень плохо чувстовал в денежных вопросах и только благодаря своей второй жене (Анна Достоевская, в девичестве - Сниткина) смог привести свои дела в порядок. Казалось бы - как же так - великий писатель, а в мирских делах его "обували", как могли. Но если мы перечитаем отрывок про "накопление презренного металла", то увидим, что речь-то идет вовсе не о деньгах, а о самодисциплине.
Самодисциплине очень и очень жесткой в которой нет места "русскому размаху", плавно перетекающего в "русский загул". Если же чуть шире посмотреть на слово "самодисциплина", то можно увидеть, что она свойственна тем людям, которые могут ставить перед собой какие-то задачи и, мало того, их еще и добиваться. А что означает постановка задачи? Постановка задачи означает прежде всего игру на результат, который может быть отнесен во времени очень и очень далеко (в будущее).
И вот здесь-то и всплывает один из самых интереснейших моментов - боязнь получения отрицательного результата, которая маскируется под любыми личинами, начиная от банального "а вдруг не получится", до уже набившего оскомину - "тебе что - больше всех надо"?. Надо только понимать очень хорошо, что подобное поведение свойственно не только и исключительно русским, подобные примеры есть и у других народов.
Вот и получается, что у тех людей, у которых отсутствует внутренняя самодисциплина и присутствует "боязнь результатов" - денег, как правило, много не бывает (либо не бывает вовсе). Знание подобных поведенческих механизмов, кстати, дает в руки разного рода пирамидостроителям отличный инструмент для "раскачки" психики человека с предсказуемым, в общем-то, заранее результатами.
Возвращаясь же к диллеме "деньги vs духовность" можно сказать, что Федор Михайлович своим трудом оставил ценное исследование "русской души", а Эндрю Карнеги - порядка трех тысяч публичных библиотек по всему миру, дав людям доступ к знаниям. Федор Михайлович написал свои труды за "медные деньги", а вот смог бы Карнеги сделать подобный подарок без наличия некой внутренней идеи и самодисциплины, позволившей ему сколотить состояние, большой вопрос.
Комментариев нет:
Отправить комментарий